На вчерашнем заседании секции обсуждался вновь философский вопрос об инициативе и пассивности.
В чем особенности, что хорошего и что плохого кроется внутри этих понятий.
Где спрятаны истоки инициативы и пассивности каждого из нас.
Как мы обходимся с этим.
Одобряем ли мы себя за инициативность, или же боимся ее проявлять.
Ругаем ли себя за пассивность и чем больше ругаем, тем пассивнее становимся. Почему так происходит. Где истоки противоречий и парадокса.
Инициатива – это способность создавать то, чего раньше не было, способность действовать, несмотря на осуждение, непонимание других, без чьего-либо разрешения, способность обходить препятствия, добиваться своего.
Чтобы создать что-то новое нужна инициатива.
Пассивность — недеяние, следование судьбе, когда само все делается. В некоторых случаях человек сидит и ждёт. «Сидит и ждёт на берегу, пока проплывет тело убитого врага», вспомнила я известный анекдот. «Так значит пассивность — это не так уж и плохо, как принято считать», — промелькнуло в голове.
«А инициатива – это врожденное стремление к жизни, к развитию»- подумала я.
Инициатива – это самостоятельное желание действовать, оно дано нам от рождения.
Ребёнок сам ведь решает, когда ему родиться.
И это — первый акт проявления инициативы.
Исследование детей, появившиеся на свет с помощью кесарева сечения, показали, что они более пассивны и меньше проявляют инициативу по сравнению со своими сверстниками, родившимися естественным путём.
Поэтому пассивность, возможно, свидетельствует о том, что инициативу просто отбили.
Пассивность – это, достаточно часто социально-одобряемое качество, удобность, послушность.
Согласно теории Эрика Берна существует 3 способа адаптации к родительскому давлению:
Послушность, в которой кроется отказ от своего «Я».
Отдаление или избегание, когда мы прячемся, в мысли, в монотонные неосознанные действия, погружаемся в работу, садимся за компьютер и зависаем там, уходим в себя, не слышим, что нам говорят. Аутизм, как крайняя форма самозамыкания личности. Здесь может быть много накопленного и невыраженного гнева.
Промедление, когда мы «тянем резину». На современном языке – прокрастинация. В ней спрятана наша мятежная часть, желание сопротивляться родительскому давлению и контролю. Образ Тяни-Толкая, когда одна голова говорит: «делай», другая говорит: «не делай».
В некоторых случаях пассивность – это внимательное послушание. Уважительное отношение к другому мнению. А тот, который не прислушивается — мятежник, самодур. Порой, пассивность может путаться с глубоким, более медленным, осмысленным, осознанным общением с окружающим миром и самим собой. Про человека могут говорить — тормоз, а он просто действует в своём темпе, он просто переваривает, обдумывает, осознает. Ему важна глубина. Он просто — интроверт. В отличие от более активного, нацеленного на общение экстраверта, в тоже самое время, более поверхностного, но более быстрого и деятельного. «Наш пострел везде поспел», — вспомнились мне слова моей учительницы русского языка. Но здесь кроется парадокс: когда все время спешишь — везде опаздываешь и ничего не успеваешь, а как только начинаешь действовать вдумчиво, размеренно, не торопясь — все успеваешь.
Переходим к упражнению. На одном стуле инициатива, на другом стуле – пассивность. Сколько процентов каждого? Ведём диалог с образами. «Зачем ты мне? Что ты делаешь для меня? Давно ли ты у меня такой? и т.д.» — становимся каждым из образов. Ловим ощущения, чувства, которые приходят. Делимся полученным опытом.
В моем случае:
Инициатива — девочка. Это — я в возрасте семи лет, с фигурными коньками в руках. Раннее утро, просыпаюсь сама по будильнику, тихонько собираюсь, чтобы не разбудить родителей, бужу только консьержку в гостинице, где мы живем и радостно и весело вприпрыжку бегу записываться на фигурное катание. Немного страшновато от неизвестности, от нового незнакомого города, но переполняет чувство свободы и радости, желания делать то, что я хочу.
Ловлю в состоянии девочки желание свободы, желание уйти от давления. Есть в ней какой-то протест.
Пассивность — я в тесте. Потом в перине. Потом в скафандре в открытом космосе.
И там, и там некомфортно.
В тесте руки, ноги, все тело сковано, на поверхности только голова она думает и болит от этого.
В перине — стыдно, что прохлаждаешься, что не приносишь никакой пользы.
В скафандре в открытом космосе — оторванность от земли. Оторванность от рода, от предков. Хочется заземлиться.
Продолжаем работу на горячем стуле.
Николай Дмитриевич Линде предлагает дать разрешение астронавту в скафандре заземлиться. Что тогда произойдёт.
Странно…
Возникает образ червяка.
Червяк беззащитный.
Он приспособился рыть землю, но роет он землю для других, а не для себя. Рыхлит землю. Кто-то бросает в неё семена, чьи-то семена дают всходы. Вырастают чьи-то деревья. Червяк лишь способствует чьему-то росту и развитию. Червяк – это по нашему определению — мужская особь.
Тогда Н.Д. Линде предлагает сказать червяку: «Я знаю, червяк, что ты — настоящая девушка»
Тогда червяк превращается в бабочку. Бабочка порхает с цветка на цветок. Кружится в танце. Аромат цветов, вкус лета на губах.
Какая польза от Бабочки? Что она даёт миру? Может быть красоту. Может быть, она переносит пыльцу на своих тоненьких изящных лапках. Без бабочек растения остались бы неопыленными и были бы обречены на вымирание.
Оказывается, древние индейцы верили в способность бабочек возносить человеческие желания к небесам, после чего они обязательно сбываются.
И всё же самое главное, что дарят нам бабочки – это чувство радости от любования их удивительной красотой. В них мы находим гармонию, легкость и свободу. Эти порхающие цветы создают то ощущение тайны, которое, по словам великого физика и скрипача-любителя Альберта Эйнштейна, «лежит в истоках истинного искусства и истинной науки».
«Побуду я бабочкой», — подумала я.
Спасибо Николай Дмитриевич за философию, за бережное отношение. Спасибо всем участникам за поддержку и принятие.
